История развития коневодства и конного спорта
Корни развития коневодства уходят в далекие времена. Судя по раскопкам, проводившимся в этом районе, человек заселял эти края еще двадцать пять тысяч лет назад, в эпоху верхнего палеолита. Люди жили общинами и поклонялись солнцу. Символом жизни являлась лошадь. Будто бы она являлась прародителем их рода. На это указывают многочисленные амулеты с изображением коня, густо окрашенные красной краской.
Племя меря завело здесь традицию разведения коней. Их основным занятием было скотоводство. В поймах Нерли, Ирмеси, Воймиги, других рек Гаврилово-Посадского района было достаточно кормов, воды для водопоя. Лошадь хорошо переносила зимние холода, была неприхотлива в уходе. При этом быстро размножалась, давала мясо, шкуру. Лошадей использовали для военных походов, обработки земли и как транспортное средство.
Дальнейшее развитие коневодства на территории Гаврилово-Посадского района было связано с колонизацией здешних мест славянами. Они принесли с собой более высокую культуру земледелия и скотоводства. К тому времени им уже были знакомы правила содержания, воспроизводства и улучшения породистых качеств коней. На это указывает Ипатьевская летопись (1146 года), в которой повествуется, что у киевских князей Игоря и Святослава числилось несколько табунов лошадей в количестве трех тысяч кобыл стадных и тысячи коней. Для зимнего содержания поголовья имелись конюшни. Все это имело уже подобие конных заводов.
В Киевском княжестве, а позже в Суздальском – лошадей разводили для различных целей. Были верховые – скаковые (скоки), вьючные (сумные) и обозные (подводные).
В первую очередь они служили как «ремонтное поголовье» для княжеской дружины. Тем более что дружинники, особенно при Андрее Боголюбском – сыне Юрия Долгорукого, практически все время были в походах и сражениях. Боголюбский, судя по летописи, «выделялся необыкновенной храбростью, любил начинать битву впереди полков, заносился на ретивом коне в середину вражьего войска, пренебрегая опасностью». Все время в походах был и его сын Мстислав. Заняв столицу Мордвы, он оставляет возле нее тысячу конников.
На службу в те времена брались, как правило, конные воины со своей лошадью, к князю нужно было явиться «людно, конно и оружно». В княжеских дружинах были даже представители из далекой Скандинавии и тоже на конях. Иноземные лошади, особенно южных кровей, поступали и другими путями: в ходе торговых сделок, в качестве дара. Известно, что один из сыновей Андрея Боголюбского княжич Георгий (или Юрий) был женат на грузинской царице Тамаре в период наивысшего могущества Грузии. А поскольку грузины-каменотесы участвовали в сооружении храмов, в частности Георгиевского в Юрьев-Польском, то можно предположить, что они приводили с собой и коней закавказских пород.
Но где же паслись княжеские табуны? Ведь не в лесах же, которыми была занята большая часть нынешнего Ополья. А то, что местность была лесистой, можно судить по происхождению названия. Ополье – слово славянское. Оно образовалось от слова «палить» (сжигать, выжигать). В данном случае – леса.
Начали заниматься выжиганием для ведения зернового хозяйства пришедшие сюда в IX-X веках первые группы славян. Но почему именно выжигать? Да потому, что те способы освоения земель, которые известны ныне, им были просто недоступны: слишком примитивными были орудия труда, поэтому распространение получила подсечно-огневая система земледелия. Вот и выходит, что лошади могли пастись по рекам, на пойменных лугах, по берегам озер и вблизи ключей – коню, как и любому животному, нужен водопой.
Посмотрев на карту Гаврилова Посада, можно увидеть, что здесь наибольшая сеть больших и малых рек. Здесь наибольшее количество всех родниковых вод. Причем, в основном они находятся на возвышенности Ополья – в районе нынешних сел Ключи, Дубенка, Загорье. Именно за ними остались старинные названия Стременное, Пригоны. То есть места, где пасли коней и приучали их к стременам и седлам. Княжеские табуны содержались именно здесь.
Во времена татаро-монгольского ига именно на этом взгорье находилась база сборщиков дани – баскаков. Не случайно поблизости сохранилось и село Баскаки. Как передает молва из поколения в поколение, на самом высоком месте пригонов, там, где бьет из земли родниковый ключ, стоял шатер татарского темника (десятитысячника). Отсюда открывается необозримая даль Ополья. Татарский предводитель мог видеть до двадцати сел и деревень. Но ведь известно, что татары не могли жить без лошадей. А раз так, то их нужно было где-то пасти, содержать. Причем, не только своих, но и отобранных у населения в ходе поборов. Ответ тот же – там, где уже были пастбища княжеских табунов.
В дальнейшем на эти районы еще не раз совершали нападения ордынцы. В последний раз это сделали в 1389 году полчища Тохтамыша. Летописец об этом сообщил так: «А иные к Юрьеву шедша погребена и пожгом и много зла земли Рустен сотвориша…» В одно из таких нападений служители монастыря успели в глубоком колодце утопить вещий колокол с большим содержанием серебра. И до сих пор в народе едет молва, что вплоть до середины прошлого века из этого колодца люди брали святую воду из этого колодца, которая «стояла в бутылках и не портилась».
Что еще важно: механизаторы в полях не раз выплуживали обломки кирпича. Значит, в поселениях существовали каменные постройки. Сейчас сложно утверждать, какие - культовые или гражданские. Но они были. Известно и то, что до татаро-монгольского нашествия во Владимирском и соседнем княжествах каменные сооружения являлись большой редкостью из-за дороговизны их возведения да и нехватки мастеров. И колокол серебряный не во всех слободах был, не говоря уже о поселениях. Значит, люди, которые здесь жили, были не только состоятельными, но и приближенными к княжеской семье.
Найденные во время раскопок, проводившихся в этой местности, предметы указывают на сравнительно высокий культурный уровень проживающих в этих местах людей. Они владели грамотой, поддерживали связи с южными народами, Великим Новгородом и старинными южными городами, расположенными на территории нынешних Белоруссии и Прибалтики. И что для нас важно, для своих коней имели самую современную амуницию. Из земли извлечены различные детали – от удил до изящно выполненных шпор.
Тщательное обследование этих находок указывает на то, что они могли быть использованы в XII – XIII веках. Судя по деталям, все удила примерно двух форм, они относятся к так называемой «кольчатой» группе и выполнены русскими мастерами. В те времена были и иноземные удила, большей частью западноевропейского изготовления. Это указывает на то, что в данной местности выращивались более или менее одинаковые по росту и экстерьеру лошади. Для воинов с тяжелыми доспехами – тяжелые, а с легкими – легкие и быстрые. Ведь в те времена княжеским дружинам приходилось сражаться сразу с несколькими постоянными противниками, имевшими разные военные школы. Для борьбы с западными рыцарями сподручнее было применять дружинных конников на тяжелых и легких лошадях, а с хозяевами половецких степей – только на легких. На тяжелом коне их не догнать.
У юрьев-польских, ростовских князей обучение владению лошадью воина-всадника было очень хорошо поставлено. Пример в этом показывали обычно сами князья, которых сажали на коня с трех лет. О выучке кавалерии перечисленных княжеств можно судить по липецкой битве с новгородцами. В отличие от них, сражавшихся пешими, юрьевчане и ростовская дружина приняли сражение на конях.
У суздальских, а позднее владимирских князей дружинников-наставников – «храбрейших и умнейших воинов» было немало. И среди первых Александр Попович – прототип богатыря, воспетого в народных былинах Алеши Поповича.
О значимости для княжеского двора здешних мест указывает еще один важный факт. Механизаторы бывшего колхоза «Свобода» в прошлом веке в ходе подготовки почвы под сев озимых на поле, возле родника на горе «слышали, что плуги во время пахоты как будто по гладкому камню скользили». На поверхности уже засеянного участка нашли несколько обломков хорошо обработанного белого камня. Когда собрали их все вместе и очистили, то поняли, что это осколки двух больших плит, украшенных по бокам ажурным орнаментом.
Поразила однородность, белизна и плотность камня. Именно из такого возведены все соборы Владимиро-Суздальской Руси до татаро-монгольского нашествия. Таких соборов можно на пальцах пересчитать. А тут, вдали от главных княжеских городов, стояло сооружение из этого дорогого камня. Это сооружение – часовня святого Георгия, по христианской вере покровителя домашнего скота.
Святой Георгий изображался иконописцами на коне. Княжеским табунам необходим был именно такой покровитель. Можно предположить, что во время татаро-монгольского нашествия эта часовня и была разрушена. Кроме того, татары не только разрушили села и деревни, большую часть оставшихся в живых людей увели с собой, угнали и табуны лошадей.
Породистые кони стали большой редкостью, что даже князья перечисляли их в своих завещаниях наряду с фамильными драгоценностями. Небольшие табуны сохранились лишь при монастырях и дворе митрополита. И то только благодаря специальной грамоте хана, ограждающей от золотоордынских набегов.
Все это время между князьями идет жестокая борьба за ярлык золотоордынского хана на «владимирское наследство» и земли Ополья. В упорнейшем противостоянии тверских, новгородских и московских князей великокняжеская власть постепенно переходит Москве.
В княжение Ивана Калиты многое было сделано по возрождению и укреплению земли русской. При нем большой толчок получило развитие коневодства как главного в то время двигателя подъема экономики. Великие и удельные князья начинают серьезно заниматься разведением лошадей на уровне коннозаводства. Что привело уже при Дмитрии Донском к созданию на Руси кавалерии. И в создании ее важнейшее значение принадлежит Гаврилово-Посадскому району.
Старинное сказание о Куликовской битве «Задонщина» говорит, что по городам и селам ездили глашатаи и на площадях у церквей зычным голосом читали грамоты великого князя о войне с Золотой ордой.
Объезжали они слободы, села и деревни Ополья. И ратные силы собирались. Шли и богатые, и простые люди, шли защищать землю русскую от «ворога» так же героически, как и обороняли ее от врагов их деды и прадеды. И многие шли с коням. Не случайно в летописи о Куликовской битве есть упоминание о Суздальской дружине в числе «больших».
На Куликовом поле суздальская конница сыграла заметную роль. Когда татары, подавляя численностью, практически изрубили весь «передовой полк», всю тяжесть удара взял на себя «большой полк», середину которого держала московская дружина. Началась страшная сеча. Теснота была такая, что многие задыхались. Немало воинов погибало под копытами лошадей. Звон и лязг оружия, крики и стоны раненых и умирающих, храп лошадей, - все смешалось в страшный гул.
«Звенят доспехи злаченые, стучат щиты червленые. Гремят мечи булатные, блистают сабли острые около голов молодецких. Льется кровь богатырская по седлам кованым и катятся шеломы позлащенные коням под копыта», - говорится в «Сказании о Мамаевом побоище».
Но вот, прорвав центр, татары пробились к великокняжескому стягу и изрубили его. Татары убили боярина Бренка, переодетого в доспехи князя Дмитрия Ивановича, что еще больше воодушевило татар. Ведь они думали, что убили князя. Казалось, что они вот-вот сомнут и «большой полк». Однако им этого сделать не удалось. Перед ними стеной стали суздальские, владимирские и брянские дружинники, потеснившие Мамаеву орду. Пригодилась им учеба владения конем в бою.
Суздальско-Нижегородское княжество распалось в 1392 году и было присоединено к Москве. Оно оставило о себе добрую память. Во-первых, как защитника земли русской, во-вторых, именно здесь была составлена знаменитая Лаврентьевская летопись по указанию суздальско-нижегородского епископа Дионисия. В настоящее время этот ценнейший документ хранится в Государственной публичной библиотеке имени Салтыкова-Щедрина в Санкт-Петербурге.
С распадом княжества Ополье теряет свое былое значение, как центра великокняжеской власти. Но несмотря на это большая часть селений, пашен, угодий и лесов по-прежнему принадлежит великим московским князьям. На то, что «стременные» и «пригоны» не потеряли своего значения, указывает быль о золотом коне. Она сотни лет будоражит воображение жителей Ополья. Ее передают из поколения в поколение со времен татаро-монгольского ига.
Коня, вылитого из благородного металла, где-то закопали здесь в полях татары. Небольшой отряд татар неожиданно напал и пограбил несколько слобод, сел, погостов и монастырей возле Суздаля. Выручили добычу: табун лошадей, в том числе княжеских, две тысячи голов, и еще – золота. В монетах, в украшениях, сосудах. К тому времени ведь богатыми стали в здешних мессах поселения, особенно монастыри. Уже стали собираться обратно в дорогу, как кто-то сообщил, что великий князь дружину выслал. И она уже в полсуток пути до них. Заволновались тогда ордынцы, не за себя – на своих рысистых конях они всегда успеют скрыться, - за добычу, особо за золото, лежащее в повозках. А с ними быстро не уедешь. И вот решили они расплавить золото и упрятать в укромном месте, чтобы потом вернуться за ним.
Готовых форм, куда сливать металл, не было. Поэтому использовали то, что было под рукой. Прирезали жеребенка из табуна, обмазали его глиной в перемешку с песком, потом выжгли содержимое на жарком костре, а в образовавшуюся емкость залили расплавленное золото. Так и получился слиток в виде коня.
Всего несколько воинов взял с собой предводитель, чтобы спрятать слиток. А когда вернулся, приказал умертвить всех, кто с ним ходил.
Нужно было и табун бросить, да жадность не позволила. Они погнали его перед собой. Это и погубило татар. Настигли дружинники князя завоевателей и многих порубили, погиб и предводитель. Так и ушла с ним в могилу тайна захоронения золотого слитка.
Изучая исторические книги, летописи можно утверждать, что Гавриловская дворцовая конюшня зародилась не на пустом месте. Это было обусловлено всем ходом истории развития Ополья.
Комментарии